Штрафбат Его Императорского Величества. «Попаданец - Страница 78

- Гвардия никогда не отказывается от своих обещаний, мадам! Он конечно же споёт, давайте попросим! Есть желающие аккомпанировать?

Таковых оказалось слишком много, и Александр Андреевич, дабы никого не обидеть, сел за рояль сам. Пальцы, с одинаковой нежностью умевшие ласкать шпагу и женщин, пробежались по клавишам. Отец Николай нервно сглотнул и выдохнул, глядя Дарье Алексеевне прямо в глаза:

- Я исполню… прошу простить, это не моя песня. Его Императорское Величество напевал как-то раз, вот я и…

- Пойте! - попросила Лопухина, не отводя взгляда.

- Хорошо… тогда…

Дрогнули струны. Капитан явно знал мелодию заранее - заиграл сильно и уверенно.

Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

Затихли голоса в зале. Лицо Дарьи Алексеевны застыло в недоумённом напряжении, и только одни глаза требовали - дальше!

Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком.
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий, ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст,
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств!

Тихо вскрикнула Зинаида Петровна, когда сжавшиеся непроизвольно пальцы Лопухиной стиснули ей руку. Державин, пробиравшийся от дверей к роялю, уронил на пол толстый альбом, откуда разлетелись листы с неровными стихотворными строчками.

Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? Иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.

А женские глаза напротив, кричали: - "Нам ничего не приснилось!"

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

Рояль смолк с последним звуком песни. Дарья Алексеевна подошла к священнику и мягко положила руки на плечи:

- Не нужно умирать… Нам ещё жить и жить… нам…

- Нам?

- Да.

- Это ответ на все вопросы?

- На все.

Зинаида Петровна Вяземская, до глубины души поражённая вопиющим нарушением пристойности, оглядела залу в поисках поддержки:

- Это возмутительно! - и тут же поправилась, увидев стоящего в стороне императора Павла Петровича. Улыбающегося императора! - На самом деле возмутительно - никакие условности не должны препятствовать соединению любящих сердец!

Ещё час спустя.

Вот так неожиданно ко мне пришла слава великого поэта. Сколько ни отнекивался, объясняя, что стихи написаны ротмистром Сергеем Есениным, к сожалению, рано ушедшим из жизни, но никто так и не поверил. Все сдержанно, боясь попасть в опалу из-за грубой лести, хвалили, говорили о большом вкладе в развитие русской изящной словесности, о неоценимом… К чертям! Какой вклад, если Державин бросил альбом со стихами в камин? А если совсем литературу оставит? Самому вдохновлять будущих поэтов?

Единственно хорошо - отношения отца Николая и Дарьи Алексеевны наконец-то прояснились. А то доверить пост обер-прокурора Священного Синода неженатому человеку совершенно невозможно, а руководство церковью и руководство церкви необходимо укреплять, причём срочно.

Вообще, была поначалу мысль избрать Патриарха, но немного подумав, от неё отказался. Не может быть в партии двух лидеров, правильно? Спросите, причём тут партия? А вы приглядитесь, прежде чем спрашивать. Иерархия, дисциплина, ячейки в виде приходов, взносы… Готовая партия и есть - хоть Царство Небесное на земле строй, хоть коммунизм. Существует, правда, опасность зарождения комчванства… не сейчас, в будущем. Но мы же большевики-интернационалисты, не так ли? Это к тому говорю, что есть у моей партии серьёзный конкурент, который и не даст расслабиться. Понимаете, о ком?

Ладно, что мы всё о делах и о делах? Кто обещал поэтический вечер? Где Державин с его поэмой? Ах да, поэма в камине… но это же не повод молчать?

- Гавриил Романович, теперь твоя очередь.

- Государь, мне, право слово, неудобно.

- Это почему?

- Осознавая всю ничтожность потуг… И вообще, я принял решение навсегда оставить поэтическую стезю.

- А если Родина прикажет?

- Родина?

- Император.

- Тогда придётся подчиниться.

- Считай, что приказ уже получен.

Беда с этими талантами! Ей-богу, легче сражение выиграть, чем успокоить обидчивого и ранимого писателя. Ну чисто дети!

Державин вышел к роялю и прокашлялся:

- Дамы и господа! Друзья мои! Извините, читать буду по памяти, так что может быть чего-нибудь и позабуду. Не судите строго скромного пиита.

Горит Восток зарёю новой.
На перекрёстках, площадях
Грохочут пушки. Дым багровый
Родит смятение в умах,
И на врага наводит страх.
Полки ряды свои сомкнули.
На крышах залегли стрелки.
Летят кулибинские пули,
Нависли хладные штыки.
Гонимы англами к победам,
На баррикады рвутся шведы,
Шотландцы строем в бой летят.
Все чужеземные язЫки
Под пушек рёв, под звук музЫки
Своё стремление крепят
Служить владычице морей.
Но стойкость русских егерей
Для англов - слово роковое.
Гремит, пылает тут и там.
Но явно счастье боевое
Служить уж начинает нам.
Огнём небесным супостаты
Поражены. И сожжены.
Вгоняет вражеских солдатов
Во прах могучий бог войны.
Тесним мы англов рать за ратью;